Кислород (2008)
Рецензия на фильм «кислород»
Две разнополых головы – бритая русская (Алексей Филимонов) с внимательным взглядом уголовника, и кудрявая польская (Каролина Грушка) в умных дизайнерских очках – полтора часа кряду, то хором, то наперебой, зачитывают в большой студийный микрофон поток сознания режиссера и драматурга Ивана Вырыпаева, известный как пьеса «Кислород». Лысая – по-рэпперски энергично и сердито. Кудрявая – грозно воркуя и мило пшикая, как девушка, принятая секретаршей в НАТО. Как-то так, то есть чуточку по-польски, зазвучал бы коллективный голос всех русских барышень «ЖЖ», мечтающих жить в Европе.
Для удобства усвоения «Кислород» (2009) разбит на десять клипов. Каждый, озвученный ненавязчивым диджейским сетом, выстроен по общей схеме: цитирование библейской заповеди в начале, спровоцированное им извержение мыслей – в середине, и, наконец, вывод-мораль, что в реальной жизни можно делать все наоборот, если у вас вместо сердца баллон с жидким кислородом. В извержениях и потоках, помимо обезоруживающих трюизмов типа «если нет у тебя денег на духи, то на детское мыло и на шампунь из крапивы всегда можно насобирать», плавают и более-менее осмысленные куски: проходящий красной линией через всю картину анекдот про гопника, зарубившего жену лопатой, или, например, пространные умозаключения про глубокую взаимосвязь нью-йоркских терактов и свинины, которым обзавидовался бы сам Проханов. Все вместе украшает мелко нашинкованный видеоряд из падающих в рапиде кружек с кофе, ютьюбовского «боинга», атакующего известный небоскреб, рекламной лопаты, выписывающей по небу сложные восьмерки, бубнящих свое русско-польское Филимонова и Грушки, и т.д.
Во всем этом есть какая-то жестокая и грустная ирония, но представленный Вырыпаевым продукт по своему составу и действию на организм так же далеко отстоит от химического элемента, давшего название фильму, как мучительный приступ астмы от глотка свежего воздуха. Возможно, что семь лет назад первые зрители «Кислорода» и вдыхали в «Театре.doc» ароматы озона, тестостерона и мытых огурцов, которыми кормили зрителей на премьере. Но, будучи перенесенной в кинозал, эта процедура, которую так хвалили, оказалась полуторочасовым отравлением мозга продуктами чужой интеллектуальной жизнедеятельности, притом, судя по фильму, довольно бурной. Другого определения и не придумаешь.
А что делать, если сентенции про шампуни из крапивы и мелкие карманные расходы, перемежаемые библейским «не убий» и «не возжелай», звучавшие, как утверждают театралы, пророчески свежо в 2002-м, к 2009-му превратилось в претенциозную галиматью без намека на иронию? В какой-то анекдот про наркомана, обнаружившего в своей записной книжке остроумное бонмо, записанное во время трипа, что «всё – банан, а бог – это шкурка от него»? Что делать, если за хладнокровно пристреленной коровой в вырыпаевской же «Эйфории» (2006) и скрывались, возможно, бездны новой искренности, и даже, прости господи, славянское поэтическое кино, а за женой из Серпухова, методично убиваемой красиво летающей лопатой на всем протяжении сеанса, прячется какой-то инфантил-садист провинциальной выделки, который не в состоянии придумать ни себе, ни зрителям развлечения поинтересней?
Фильм «Кислород», быть может, и неудачная экранизация «Кислорода» театрального – спорить здесь не будем. Но ощущение, что неудачная картина изобразила первоисточник под другим углом, представив некоторые вещи в их настоящем свете, остается после «Кислорода» очень стойкое.
И в этом смысле – смысле отрезвления от пророчеств, которых никогда и не было, а так, стрельба по кошкам из водяного пистолета – эффект от «Кислорода» безусловно положительный.