«Кислород»: вдохни, вздохни | Юга.ру

В

отчете с «Кинотавра»

я уже коротко рассказывала про этот фильм, получивший в Сочи призы за лучшие режиссуру и музыку, а также «Белого слона» Гильдии киноведов и кинокритиков,  – экранизацию Вырыпаевым собственной пьесы семилетней, кажется, давности. Пьесу перевели в семи десятках стран; спектакль в столицах имел огромный успех; мне довелось посмотреть его самое последнее представление. Парень (сам автор) и девушка пританцовывали на сцене, чуть прирэпованным речитативом как бы рассуждая о хрестоматийных заповедях, начиная со знаменитой краткой шестой – «Не убий».

Тема, как вы понимаете, самая что ни на есть сценическая, если помнить завет: театр – кафедра. Что до формы, то после Гришковца (ну, уж по телевизору «Как я съел собаку» можно было увидеть) все дозволено – и «избыточность», за которой не угнаться, в словах, и минимализм в так называемой театральности. Задохнуться от восторга при прощании со спектаклем «Кислород» не случилось, что легко было списано мною на усталость постановки и/или на случайность, однако впечатление осталось ясное и хорошее. Впечатление чего-то вполне настоящего.

Нынче выясняется из вырыпаевских многочисленных интервью (молодец, отработал ради фильма честно), что он сразу же хотел пьесу эту перенести на экран, но не было возможности. Теперь перенес – и, скажу сразу, блестяще использовал все наличествующие кинематографические средства, начиная с трех родовых – текста, театра и монтажа. А также грамотно потрафил привычке своих зрителей к аудио- и видеоплейеру.
Короче говоря, в фильме мы видим два действия. Парень (Алексей Филимонов очень хорош) и девушка (Каролина Грушка более чем хороша) в студии записывают диск – рассказ в десяти главах под музыку (перечисление прочитаете в титрах, весь музыкальный ряд просто отличный) о том, как Санек полюбил Сашу, как оба они нарушили заповеди и что такое эти самые заповеди-то нынче. Рассказ их оживает в десяти клипах с теми же актерами.

Напомню, что экранизация Декалога – не новость. О познавательно-обучающей анимации для детей говорить не будем; профессионалам известна не очень удачная попытка Георгия Габелии отрефлексировать Закон Божий средствами документального кино; сериал «Декалог» (1988) Кшиштофа Кесьлевского, только что повторенный каналом «Культура», знаменит. Особенно две его части – «Короткий фильм о любви» и «Короткий фильм об убийстве», которые даже шли в прокате.
Вырыпаев весьма вольно обходится с памятником – берет разные переводы из разных источников, да к тому же и не полностью, так что не ждите от фильма некоего академического издания с комментарием.

И не ждите от фильма шуток, всего того, что называется ироничным, пардон, стебаловом. Наоборот, в современную легкую – по видимости – форму засунуто весьма серьезное содержание. Прямо мечта всех общественных воспитателей молодежи и продюсеров (тех, которые постоянно лгут). Комментарий же Вырыпаева к заповедям – для кино автор кое-где почикал свою пьесу – состоит из сюжета о любви и рассуждений о том, почему практика (то есть, жизнь) так плохо согласуется с Заветом.
В сюжете автор соединил любовь и убийство, преступление и наказание. Чтобы избежать, в духе времени, перегруза (кислород – синоним легкости), выбрал мелодраму. Все же драматическую, а не комедийную. И снабдил финал индийским обертоном – правда, в ироническом ключе, с обманкой. В самом конце, когда пролилась не первая, но последняя кровь, под звуки характерной индийской мелодии-«мантры» изображение начинает откручиваться назад: привет, кино, мы знаем, что ты не жизнь.

Впрочем, до финала далеко. Сюжет почему-то оказывается неважен тем, кто пишет о картине «Кислород». Критики трактуют эту удачно найденную автором метафору – универсальное обозначение всего, без чего наступает кислородное голодание и жить невозможно, – любви, совести и Бога, а также оценивают созданную Вырыпаевым для своего фильма форму. Между тем, для его содержания важно, что Санек из Серпухова убил лопатой в огороде жену по причине отсутствия в ней «кислорода». То есть, преступил главную же заповедь. И незнание Саньком сего закона из-за того, что банан в ухе (пардон, наушники с музыкой), не смягчает вины.
А девушка Саша из Москвы, полюбившая убийцу, виновата в другом: предавала мужа своего. В итоге любовники хлебнули-таки кислорода, но расплата наступила закономерно: пара четко-невнятных ментов, взявшихся в ситуации вполне абстрактного клипа невесть откуда, в декорациях кривых зеркал – комнаты смеха в парке культуры и отдыха – сами искривленные, стреляют в искривленные же изображения наших героев. Вот она, ветхозаветная кровь за кровь.
Эпизод больше того, что можно описать здесь словами; важно, что мы в сей момент впервые жалеем Санька и Сашу, их юные жизни, загубленные глупостью. А до того эмоции зрителя ограничены восхищением ловкостью драматурга и режиссера Вырыпаева и красотой каждого кадра, исполненного оператором Андреем Найденовым. А потому главным в фильме и не становится простая история (что не могут не приветствовать все, кому эти самые простые истории чертовски надоели или же, как мне, изначально неинтересны).

Теперь попробуем разобраться с завещанными от Бога нравственными максимами и авторским с ними обхождением. На самом деле Вырыпаев эти как бы заповеди не то что примитивизирует, но вынимает из контекста веры и ее понятий, вставляя в контекст медийный. Во-первых, публицистический, поскольку он говорит о том же, о чем пишут лучшие и обыкновенные перья наших, извините, СМИ. О моральном кодексе строителя капитализма – следовании десяти заповедям (правда, идея неприкосновенности частной собственности изящно опущена), о столичности и провинциализме, наркотиках, жизни не по лжи, всеобщей амнезии, русском и нерусском (еде и кино) и так далее.
Толковать это все с экрана очень трудно, тем более, если не угождать зрителю сказкой о том, что все кругом виноваты, кроме тебя самого. Вырыпаев уравнивает личную ответственность и ответственность социума, а чтобы не впасть в пафос и пошлость, то и дело «отстраняется» разными способами. Самый яркий – неожиданный якобы рекламный клип «Грибы сухие из Санкт-Петербурга», при котором невозможно не вспомнить бессмертное курехинское «Ленин – гриб».

Более того, Вырыпаев, вслед за общественностью обсуждает терроризм, ислам, израильско-палестинскую проблему, символы, догматы и традиции разных вероучений. Кстати, единственно «Кислород» из всех фильмов в конкурсе «Кинотавра» выходил за границы российской проблематики (на что остроумно работал даже польский и «католический» акцент актрисы), показывая наших людей частью мирового контекста. И тем выгодно отличался от иных картин, делая их немножко узкими, что ли.
Еще Вырыпаев говорит о ханжестве, фарисействе и безбожии. (На пресс-конференции изумлялся: общество спокойно смотрит на то, как патриарх освящает боевые ракеты.) А также о смысле смысла, искренности и эгоизме. А рядом и одновременно с таким «высоким» – и это во-вторых – его фильм мимикрирует под наши новые журналишки, которые суть простейшие учебники поведения. Там известные и анонимные авторы преподают юнцам навыки того, как себя вести. В доступной форме. В мелких текстах. Что есть, что носить, как себя чувствовать. Как любить. Как не курить (вернее, что трава – нехорошо). А будете бездумно жить, как живете, – умрете от аллергии посреди конопляного поля или сиганете в окошко.

Замечательно, кстати, что вот я нашла пьесу «Кислород» в Интернете – там поле полыни, а не конопли. Понятно, что из опасения «компетентных» упреков в пропаганде наркотиков, но получилось лучше – «в тему»: полынь – горечь, поле полыни – горечь горькая… А на экране «как положено» голый Санек носится по изумрудной траве, в которой и остается – однозначным вариантом смертельного исхода тому, кто принял некий «химический элемент» за чистый кислород.

Теперь вы понимаете, что смыслы и идеи Вырыпаев отлично кинематографизировал: они отнюдь не только в словах и психофизике актеров, как в театре, но – в картинке, в их сочетании, в шумах, звуках, музыке. Скажем, вот человек в инвалидной коляске, вот любовники в сетке координат, вот сплетаются арабская и еврейская мелодии, вот буквы на экране – как знаки беспомощной цивилизации посреди все того же, как в «Эйфории», совершенно первобытного мироощущения, допускающего убийство другого. Кинематографическая чувственность – главное достоинство фильма, в котором картинка преодолевает конструкцию; единственное, чего опасаюсь, – что нынешние рациональные молодые люди не узнают себя в героях, которые способны убить из-за недостатка кислорода.
35-летний автор предъявляет нам мировосприятие человека моложе себя – того, кто считает безграничность своих ощущений и инстинктов не основой, но смыслом жизни, кто не успевает постичь заповеди, однако успевает их так нарушить, чтобы погибнуть. А если начинает разбираться в сущем и должном, то впадает в ступор от несоответствия практики и завета. И еще далек от мысли, что стоит прекратить изумляться этому несоответствию, как превратишься в того, кто отказался от кислорода и живет по привычке: просто ходишь в церковь-мечеть-синагогу и исправно ложишься с любимым/нелюбимым партнером в кровать. Только по-настоящему взрослые понимают, что главное – любовь, совесть и Бог – суть одно, а невзрослым все отдельно, отчего вроде как и можно любить и лгать, а Бог вообще «где-то там».

Вот в чем и есть особое качество этой картины — динамичного, яркого, своеобразного коллажа «Кислород» – она сделана молодым сознанием, и оба слова тут важны. Ибо прочие фильмы «для молодежи» будто посланы нам стариками – нравоучительно-назидательны или нравоучительно-развлекательны. Нравоучая, развлекают типа, как мы говорим. А этот – нифига. Кислород уже после титра «конец» неминуемо должен осознаться как взрослость, как ответственность, перед собой в том числе, – вот без чего жить нельзя.

… До роковых выстрелов Санек и Саша парят в пространстве небесного цвета – как ангелы в небе, как зародыши в утробе, а голос за кадром раскручивает историю «появления меня на свет» обратно, постепенно переходя на будущие (с точки зрения младенца, конечно) ошибки, от тюрьмы до абортов, под терпкий аккордеон Айдара Гайнуллина. Чтобы, грешные, герои наши упали в воду и пошли ко дну, пуская пузыри… которые теперь уже на экране есть зримый воздух жизни. А потом вынырнули и начали хватать ртом воздух.

«Лишь бы не перекрыли кислород – вот о чем это я, – признается автор, погружая зрителя в новую толщу образов, – лишь бы дышать не тем говном, которым я надышался недавно в паспортном столе своего района».

Это кино, всего лишь кино. Вдохнули, вздохнули – и в жизнь.

Где посмотреть фильм «Кислород» в Краснодаре?