Королёв. Часть 2: ЦНИИмаш и «Энергия»: varandej — LiveJournal

В Королёве, общему колориту которого была посвящена прошлая часть, находятся мозг (ЦНИИмаш) и сердце (ракетно-космическая корпорация «Энергия») отечественной космонавтики. Мне довелось побывать на территории обоих легендарных предприятий и в их музеях за закрытыми дверями. Здесь — прямое продолжении истории, начатой в постах про Газодинамиечскую лабораторию и московские ГИРД и РНИИ.

На Ярославском шоссе по левую руку тянутся окраины Мытищ, а справа раскинулась длинная промзона, за которой и скрыт Королёв. Через неё всего два въезда в город, на одном из которых привлекает взгляд стела. Видев её прежде не раз, я был уверен, что ракета бутафорская, но нет — это настоящая Р-2, первая в мире ракета с отделяющейся головной частью. Её дальность около 500км, забрасываемый вес — чуть больше тонны, подготовка к старту занимала 6 часов, а топливо внутри могло находиться не более 15 минут, после чего или слив, или запуск. Но для тех времён это было немало. Сергей Павлович Королёв, именем которого в 1996 году назвали город, создал Р-2 в 1948-50 годах, и этот памятник можно считать старейшей отечественной ракетой.

2.

Пионерская улица разделяет РКК «Энергия» и ЦНИИмаш, но у их промзоны — общая история.
Где-то в середине 19 века на Ярославской дороге прикупил земли крупнейший русский купец-чаеторговец Семён Перлов. Его сын Николай в 1907 году построил роскошную Белую дачу, да в 1912-м проиграл её конезаводчику Голованову. У того имение купил юрист Александр Вейнраубе, и начал распродавать на дачныне участки. В 1914 году правительство и английская компания «Бекос»  сделали ему предложение, от которого невозможно отказаться: особняк чаеторговца сделался конторой Казённого завода военных самоходов. Что такое «военные самоходы», я долго ломал голову — не танки ли тут собирали? На самом деле всего лишь автомобили, этакие джипы начала ХХ века. Главное здание «Энергии» на Ярославке — то ли та самая Белая дача, то ли уже советское заводоуправление (1924):

3.

КЗВС достроили к концу Первой Мировой, а в 1919 году объединили с заводом «Арсенал» из Петрограда (см. пост про Петербург Космический) в Московский орудийный завод, с 1922 — Завод №8 имени Калинина. В 1941 году и его эвакуировали в Пермь, а сюда в 1942 году вновь привезли петербургский «Арсенал», на основе которого возник завод № уже не 8, а 88, в войну выпускавший зенитки. И вот в 1946 году ему было суждено стать местом, где ковалась новая эра.

4.

…В конце войны вся технологическая мощь Третьего Рейха была брошена на создание Оружия Возмездия. От отчаяния в ход шли самые нелепые идеи вроде подземных лодок или сухопутных линкоров, но всё-таки из гитлеровских «вундервафель» вышло несколько машин, предопределивших наше время — например, реактивный самолёт, крылатая и баллистическая ракеты. Именно «Фау-2» — общий предок всех баллистических ракет. Гитлеру она не помогла, и её создатели во главе с аристократом Вернером фон Брауном сдались американцам, а американцы сразу поняли, что с этих немцев надо пылинки сдувать, какие бы скелеты в шкафу за ними ни водились. Советам же достался Пенемюнде — ракетные завод и полигон на острове в Балтийском море. До войны активно экспериментировали с ракетной техникой только СССР и Германия, и хотя немцы оказались на шаг впереди, советская база была достаточной, чтобы понять, как они это сделали.

5. Р-1, то есть Фау-2 советской сборки, в демзале «Энергии» (не путать с музеем!).

Для изучения немецкой ракетной техники и был создан НИИ-88. Тут-то вспомнили и про инженера Королёва — к тому времени создатель первых советских жидкостных ракет, пройдя застенки, тюрьмы и колымский Дальстрой, прозябал в казанской авиастроительной шараге. В НИИ-88 директор Лев Гонор сразу же назначил Королёва руководителем важнейшего 3-го отдела. Здесь работали такие люди, как Валентин Глушко, Владимир Бармин, Михаил Рязанский, Алексей Исаев — основа будущего Совета Главных. В 1956 году 3-й отдел выделился в ОКБ-1, в 1966 объединился с Заводом-88 и его филиалом в Куйбышеве (ныне «Прогресс») в Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения, а в 1974 ЦБКЭМ получило красивое название «Энергия». Ныне этот завод — крупнейшее в мире производство пилотируемых и грузовых космических кораблей и модулей для орбитальных станций.
В глубине завода с Ярославки виден домик с куполом, который был усадебной часовней (а крест принадлежит новодельной деревянной церкви при заводе), и пара макетов-памятников — «Восток» и «Буран-Энергия»..

6.

Производство ракет, с которого всё начиналось, ещё в 1958 году вывели Куйбышев (Самару), но о нём напоминает Высокий корпус, куда даже современная ракета влезла бы с запасом. Ныне это демонстрационный зал ЗЭМ «Энергия», где я не был, потому что попасть туда в принципе сложно, но хранятся в нём уникальные технические памятники.

7.

За дачей Перлова площадку пересекает своеобразный внутризаводской бульвар, и на другом его конце, со стороны города — главная проходная, чьё здание осталось от «Бекоса». За ней — довлеющий над окрестными кварталами ракета-носитель «Восток»; на подобной летал Гагарин. Это лишь полноразмерный макет (1995), но есть у него одна особенность — цвет. Мы привыкли видеть ракеты белыми, и в белый их красят в музеях. Но на стартовых площадках ракеты белеют от инея, так как в них заливают десятки тонн жидкого кислорода (окислителя для топлива) с температурой -180 градусов. Заводской цвет ракет — тёмно-серый:

8.

ЗЭМ «Энергия» и РКК «Энергия», хоть и на одной площадке, а не совсем одно и то же. Труднодоступный демзал приналежит заводу, а у корпорации есть музей. Он тоже ведомственный и расположен глубоко на территории предприятия, но среди всех ведомственных музеев самый открытый — при желании его можно посетить даже в одиночку, но цена от 1 до 25 посетителей фиксировнная: 6000 рублей.
Конечно, и тут есть подводные камни. Во-первых, музей работает только по будням, а запись — это заявка с письмом на имя директора и поимённым списком группы, подающаяся за неделю. Во-вторых, для иностранцев другие правила и цены, и группа считается иностранной, даже если в ней есть один человек с иным гражданством (включая белорусское). Ну и в-третьих режимный объект на то и режимный: на входе заставят сдать в камеру хранения электронику крупнее смартфона, а дата и время экскурсии могут внезапно измениться в любой момент. Однако правила здесь меняются в сторону упрощения, и  РКК «Энергия» даже рассматривает вариант сделать музей общедоступным.
На проходной группу встречают и ведут пешком через завод. Внутри чисто, многолюдно, жизнь кипит. Главное — сдержаться и не фотографировать: интересного здесь много, но от двери проходной до двери музея фотосъёмка строго запрещена. В музейном здании в конференц-зале с люстрами-«спутниками» под потолком показывают небольшой фильм по истории предприятия.

8а.

Татьяна moscow_i_ya, с который мы были на одной экскурсии, метко назвал это место Музеем космических достижений: «даже если вы не знаете, что такое РКК «Энергия», на самом деле вы знаете о ней очень многое». С ОКБ-1 связано то самое «время первых» 1950-60-х годов, золотой век советской космонавтики. В начале экспозиции рядышком — смешные маленькие ракеты 1930-х годов и триумфальный Первый спутник, идея запуска которого пробил в 1954 году Михаил Тихонравов — коллега Королёва по ГИРДу:

9.

Первой крупной задачей 3-го отдела было самостоятельно собрать Фау-2 из немецких узлов. Затем — воссоздать чужую ракету с нуля: так получилась Р-1, но ещё до начала работы над ней Королёв задумал Р-2. Сергей Палыч тогда, безусловно, ДОРВАЛСЯ, прежде почти десять лет изолированный от дела своей жизни и не знавший, сможет ли заняться им вновь. Здесь он работал над десятком ракет одновременно, выдавая их на испытания в Капустин Яр. В первую очередь тут создавалось оружие, но по мере развития ракет всё реальнее становилась идея полёта в космос. В 1951 году дворняжки Цыган и Дезик стали первыми в истории пассажирами ракеты, взлетев на Р-1В (геофизической модификации Р-1) и благополучно приземлившись. Королёв перебирал варианты: полетела — хорошо, оставим и будем развивать, не полетела — отбросим какие-то свойства. И вот к 1956 году он сотворил шедевр — «Королевскую Семёрку», двухступенчатую межконтинентальную баллистическую ракету Р-7, которая могла кинуть 3 тонны полезной нагрузки на расстояние до 8000 километров. Или — вывести что-нибудь на околоземную орбиту. В гражданском варианте из неё получилась ракета «Спутник», а в несколько модернизированном виде — «Союз», ставший самой массовой и «долгой» ракетой в истории. Специально для испытаний Р-7 был построен Байконур. Так началось Время первых.

9а.

На лоджии музейного зала — натурные макеты беспилотной техники «Энергии». Большая их часть, впрочем, есть в каждом музее космонавтики, поэтому не буду останавливаться на них сейчас подробно. Спутник-1 (сентябрь 1957) был парой кадров выше, а тут — головной обтекатель его ракеты. Дальше Спутник-2 (ноябрь 1957) с камерой несчастной Лайки и огромный Спутник-3 (май 1958), обладавший уже всеми признаками современных космических аппараторов — вплоть до системы охлаждения («дверцы» внизу — радиаторы) и солнечных батарей.

10.

Начинка Третьего Спутника, за 2 года его работы много рассказавшая Земле о свойствах ближайшего космоса, и первые межпланетные станции Луна-1 и Луна-3 (1959). Первая промахнулась, став искусственым спутником Солнца, зато вторая впервые показала людям обратную стороны Луны. За серым лунным глобусом — Луна-9 (1966), впервые севшая на иное небесное тело.

11.

Научные спутники «Электрон-1» и «Электрон-2» (1964) и первый советский спутник связи «Молния-1» (1965). В музеях космонавтики последний обычно висит под потолком с раскрытой «короной» солнечных батарей, а здесь — в непривычном виде «на земле»:

12.

Однако по мере разрастания космической программы, требовавшей всё более сложных и узких решений, ОКБ-1 неуклонно сужало специализацию. Например, в 1961 году здесь разарботали межпланетную станцию «Венера-1» (слева), но большую часть работ по ней отдали химкинскому НПО Лавочкина. У многих объектов с кадра выше немалую часть оборудования и приборов сделали другие НИИ  и заводы. Постепенно отсюда ушло производство большинства видов спутников, однако и в наше время РКК «Энергия» выпускает спутники дистанционного зондирования Земли — в самом широком смысле слова, от контроля полей до разведки. Вот например «БелКА» (2006) — Белорусский Космический Аппарат, который должен был стать первым спутником ДЗЗ Беларуси, но не взлетел из-за аварии украинской ракеты-носителя «Днепр» на Байконуре.

13.

У лестницы — электрический макет космического корабля «Восток» для испытаний его оборудования. Примерно так же были устроены и первые спутники-разведчики «Зенит» — в их круглых спускаемых аппаратах не космонавт сидел, а лежали бобины с фотоплёнкой.

14.

Космические корабли с 1960-х годов и остались основным профилем будущей «Энергии»:

14а.

Важнейшая часть музея — под лоджией: это спускаемые аппараты с исторических полётов. Вот в этих двух, например, летали собаки, в правом — знаменитые Белка и Стрелка (1960). С ними отправились вовсе не белка Собака и кошка Енот, а 40 мышей, 2 крысы, растения, грибы и насекомые, частью во внутренней камере, частью в самом спускаемом аппарате. Весь этот Ковчег Королёва благополучно вернулся на Землю. Камера жизнеобеспечения и чучела Белки и Стрелки ныне в музее на ВДНХ, а их космический корабль — здесь.

15.

С левой капсулой связан последний «собачий» полёт советской космонавтики: в 1966 году, когда люди стали частыми гостями на орбите, собаки Ветерок и Уголёк отправились в космос на 23 дня — целью было выяснить возможность долгого пребывания вне Земли. Они вернулись с пролежнями и атрофией мышц, но быстро восстановились и дожили до глубокой старости, оставив здоровое потомство. А значит — превзойти их рекорд предстояло людям:

16.

Главная реликвия РКК «Энергия», её своеобразный талисман — это Гагаринский Шарик, то есть спускаемый аппарат «Востока-1», 12 апреля 1961 года упавший в заволжскую степь у Саратова. Передать его в общедоступное место — кажется, самая частая просьба к руководству «Энергии», поэтому под стеклом капсулы лежит сертификат, что это — собственность предприятия.

17.

Вот здесь находился Гагарин в свои великие 108 минут. Его катапультное кресло разбилось (мягкой посадки у таких аппаратов не было предусмотрено), а скафандр хранится в музее завода «Звезда» в Люберцах.

18.

Рядом крышка и неприкосновенный запас на случай приземления в нештатном месте:

18а.

В капсуле «Восток-6» 19 июня 1963 года после 3-дневного полёта на Землю вернулась первая женщина-космонавт Валентина Терешкова. Рядом — обломки её катапультного кресла.

19.

А за ней — «Восход», многоместный корабль на основе «Востока»: по известной легенде, ведущему инженеру ОКБ-1 Константину Феоктистову сказали, что возьмут его в космос, если он найдёт способ втиснуть в «шарик» ещё одно место. Феоктистов действительно создавал «Восход» и участвовал в 1964 году в его первом полёте, став первым гражданским в космосе.

20.

А на этом «Восходе-2» летали Павел Беляев и Алексей Леонов, о чём напоминает реплика шлюза, из которого 18 марта 1965 года человек впервые вышел в открытый космос (подлинник, увы, был сброшен и сгорел в атмосфере).

21.

Но количество аварий, как мелких, так и действительно опасных, в тот полёт зашкалило, и более «Восходы» не летали.

22.

Завершением поиска формы стал «Союз«, открывший эпоху долговременных орбитальных станций. С 1967 года эти 7-тонные 3-местные корабли диаметром чуть менее 3 метров совершили более 130 полётов, и с 2022 года остались единственными регулярно летающими пилотируемыми космическими кораблями Земли, пережив все новинки от «Алмаза» до «Шаттла». Напротив лоджии — три крупных макета, справа налево «Союз», «Аполлон» и жилой модуль станции «Мир». Но о последней я расскажу в другом посте (такие модули есть во многих музеях, однако в «Энергии», где сделали оригинал в 1985 году, и макет явно лучший), об «Аполонне» — чуть позже, ну а «Союз» — вот он, целиком как на ладони. Справа налево три отсека: приборно-агрегатный (в основном двигатель), спускаемый (где космонавты находятся во время взлёта и посадки), и круглый, как голова, бытовой, который может служить «домом» для долгосрочного пребывания на орбите, «кузовом» для доставки грузов на орбитальную станцию или стыковочным шлюзом.

23.

Элементы «Союза», в том числе двигатель многократного включения и стыковочный люк:

24.

Спускаемые аппараты «Союзов», снаружи так похожие на пепелацы, внутри выглядят так:

25.

На отдельной витрине — приборная паннель. Особенно впечатляет аналоговый глобус, показывающий космонавту, над чем он летит:

26.

Двигатели мягкой посадки — о них я подробнее рассказывал недавно в музее питерского Института робототехники:

26а.

А вот испытательный бытовой отсек, и первое, что видишь, заглянув в него — «фиалки», то есть мужской и женский унитазы для условий невесомости. Известная байка «Энергии» — как весь её состав на чём свет стоит ругал Светлану Свицкую, которая хоть и суровая женщина, а в прилюдном испытании «фиалок» участвовать отказывалась. В целом же эту капсулу, куда более тесную, чем вагонное купе, сложно отождеставить с бытом.

27.

У «Союзов» была и беспилотная модификация «Зонд» для изучения возможности дальних полётов. «Зонд-5» в 1968 году летал вокруг Луны, сделал классические фотографии восхода прекрасной Земли над тоскливым лунным горизонтом, и по окончании недельного полёта приводнился в Индийский океан. Инженеры, вскрывавшие капсулу, вскоре с квадратными глазами прибежали к руководителю: «Там внутри посторонний шум!». Команда готовилась уже извлечь оттуда хоть пришельца, хоть американского шпиона, а извлекла двух черепах из тех, что весной ползают по степям Казахстана. Кто их туда подложил — так и осталось загадкой, в прессе часто пишут, что так всё и было задумано, но в итоге черепашки совершили самое дальнее в советской космонавтике путешествие — порядка 400 000 километров от Земли. «Зонд-5», крайний слева — самый далеко летавший экспонат этого музея:

28.

Но чуть-чуть дальше тех черепах летали американцы на «Аполлоне-13» (405 тыс. км) в 1970 году. «Аполлон» поражает размером — здесь он показан без лунного модуля, вместе с которым его масса была бы 47 тонн, а диаметр почти 10 метров. В космос такие выводила самая мощная (полезная нагрузка до 147 тонн) и дорогая (один запуск — 1,5 миллиарда долларов) в истории ракета «Сатурн-5», которую создал переживший Королёва на 11 лет Вернер фон Браун. Но ракета могла отправить «Apollo» в один конец, а для полёта к Земле у него был свой двигатель, на который приходилась большая часть массы. В 1968-75 годах было запущено 15 «Аполлонов» с 38 астроновтами, в том числе 6 опеспечивали высадки на Луну, на поверхности которой побыло 12 американцев, причём последняя экспедиция — почти трое суток. Но «самый удачный из неудачных» полёт «Аполлона-13«, у которого в 330 000 километрах от Земли отказал двигатель, навёл американцев на мысль, что в космосе надо сотрудничать. Историческая стыковка «Аполлона» с «Союзом-19» 15 июля 1975 года стала ещё одной космической вехой, и к очередной годовщине «Энергия» и какие-то заводы в Штатах сделали натурные макеты встретившихся кораблей, да вновь состыковали их в музее:

29.

Чёрный короб между ними — шлюз для выравания атмосферы: космонавты дышали воздухом, астронавты — чистым, но разреженным кислородом. На кадре ниже — испытательная модель стыковки. Под макетом двойного корабля — экспозиция сотрудничества в космосе, будь то  спускаемая капсула космического туриста Ричарда Гэрриота или символический Первый доллар сделки «Энергии» с NASA.

30.

Станцию «Мир» и космический быт, как уже говорилось, я оставлю на другой раз. Вот просто разные вещи из музея — гитара с орбиты:

31.

И тот самый факел Сочинской Олимпиады, который отправляли в космос:

31а.

Помнит «Энергия» и про своую главную неудачу — сверхтяжёлую ракету-носитель Н1 для советских лунных экспедиций. Заведомо более богатые США тратили на лунную гонку 3-5% ВВП в год, а общиеё затраты проекта были сопоставимы с годовым бюджетом сверхдержавы. В положении догоняющих американцы явно страдали, поэтому власть (в лице Джона Кеннеди) и общество пришли к консенсусу, что «за ценой не постоим!». Исход Лунной гонки был ясен с самого начала, а в СССР дефицит средств и времени вылился в конфликт двух Главных. Валентин Глушко настаивал на создании водородного двигателя, требовавшего долгих испытаний и принципаильно новой инфструктуры (ибо жидкий водород — это -253 градуса), а Королёв твердил, что времени на это нет, и обратился в КБ Кузнецова. В итоге получилось 5-ступенчатое чудовище о 34 керосиновых двигателях (из них 24 — в первой ступени) длиной больше 100 метров и грузоподъёмностью меньше 100 тонн.

32а.

Что и сгубило Н1 — отказ хоть одного двигателя рушил всю систему. Все 4 пуска закончились неудачами, два — грандиозными взрывами, оставлявшими воронки в десятки метров глубиной. Четвёртая ракета всё же поднялась на 40 километров, но в 1974 году проект был свёрнут. Вот одна из немногих подлинных деталей Н1 — гигантская гайка из музея ЦНИИмаш:

32б.

Королёв умер в 1966 году, а Валентин Глушко, пришедший в отрасль ещё в 1920-е годы, в 1974 стал главным конструктором «Энергии». В 1980-е он всё-таки сумел создать сверхтяжёлую ракету «Энергия», которая была существенно компактнее Н1 (высота 59 метров), но мощнее (100 тонн, а в перспективной модификации «Вулкан» до 200 тонн — с такой хоть города на Марсе строй!). Многие идеи «Энергии» сейчас воплотил Илон Маск: её боковые ступени были самостоятельными ракетами «Зенит», а их двигатели РД-170, рассчитаные на 10 запусков каждый, спускались на Землю на парашюте. «Энергия» стала шедевром мирового ракетостроения, но совершила лишь два полёта в 1987-88 годах — со спутником «Полюс» (модель космического лазера) и с «Бураном». А дальше стране стало не до того…

32.

…Вместо запланированных 2 часов мы ходили по музею 3 часа. Экскурсовод говорил красиво, компетентно и увлекательно. В очередной раз посмотрев на часы, я понял, что время откровенно поджимает, и мы даже не вспомнили, что помимо основного зала тут есть ещё и кабинет-музей Королёва, в обстановке которого он спроектировал свою Семёрку. РКК «Энергия» — самое заслуженное космическое предприятие России, и его музей — самый интересный из ведомственных. Напоследок — логотип «Энергии» на фрагменте обшивки ракеты со следами горения в атмосфере:

33.

От проходной «Энергии» — минут 10 пешком до проходной Центрального НИИ машиностроения. Так с 1967 года называется НИИ-88, и из простого ёмкого названия можно понять, как велика его роль. ЦНИИмаш — это мозг отечественной космонавтики, и даже Центр управления полётами является его частью.

34.

С Пионерской улицы на его бескрайней площадке видно немало загадочного вида построек:

35.

В том числе МЭЦ (Многофункциональный экспозиционный центр), ранее — музей трудовой славы, основанный в 1986 году. Зайти туда можно только через проходную, а по сравнению с «Энергией» сделать это гораздо сложнее. Экскурсия проводится бесплатно, но во-первых для неё нужна группа хотя бы 10 человек, а от каждого участника — полные паспортные данные, и ладно хоть не бланк организации с печатью. С бланком, впрочем, надёжнее — в основном тут работают со студентами технических вузов, сборные группы принимают редко, и мне было честно сказано, что нам повезло.

36.

В фойе музея встречают ещё один Первый спутник и видеогманитофон КАДР-3М, на котором в 1984-2002 годах велась высококачественная цветная видеозапись репортажей с космических кораблей и станций.

37.

Сам МЭЦ гораздо меньше, чем музей «Энергии», похож по устройству (двухъярусный зал) и совсем иной по наполнению. Я бы сказал, что это музей космокораблестроения — не о готовых изделиях, а о том, как они создаются и доводятся до ума. Основа экспозиции — модели… но модели со следами тяжёлых воздействий, подобных горению в атмосфере или падениям с больших высот. Потому что это не модели-реплики, а модели-прототипы, и гигантская площадка ЦНИИмаш призвана испытать их огнём и водой.

38.

Тут и в торце зала макет — площадка института. Её размеры — примерно 1х1 километр, а вплотную к ней примыкают Конструкторское бюро химического машиностроения имени Алексея Исаева (там, кстати, тоже есть музей) и НПО измерительной техники.

39.

Первые макеты — это такие трёхмерные эскизы, дающие представление о том, как будет выглядеть «изделие». Вся эта россыпь — начала 1970-х годов: слева — орбитальные станции, справа — лунная техника: пока шли испытания Н1, оставалась ещё надежда экспансии на Луну. Внизу — модели космических кораблей для дальнего космоса, как например межпланетная станция «Зевс», которую планировалось послать к Юпитеру, или звездолёт с искусственной гравитацией (во вращающемся «бублике») для многолетних пилотируемых экспедиций.

40.

А вот модель вполне реального спутника «ГЛОНАСС»:

40а.

Дальше в дело идут различные рабочие модели. Космический корабль — мало того что сам по себе фантастически сложная система, так и готовят его к тем условиям, которых нет нигде на Земле. В этом и красота космической техники — она не похожа ни на что земное. В этом и сложность космонавтики — в любом деле возникает неописуемое количество нюансов. Просто как пример — две колбы. У правой внутри сложная система перегородок, и если обе колбы встряхнуть, колебания жидкости в ней прекращаются гораздо быстрее. А в эпоху становления космонавтики ракеты гибли просто из-за того, что топливо плескалось в баках, чуть-чуть смещая центр тяжести.

41а.

Создание космической техники — это неописуемое количество проверок и перепроверок.
Образцы материалов для испытаний прочности:

41.

Макеты зданий, стоящих не дальше километра отсюда. Вот здесь проводят испытания на действие боковых и осевых сил, изгибающих и крутящих моментов, внутреннего давления:

42.

Здесь — на статическую прочность конструкций:

43.

Взрывная камера размером 16 на 18 метров. Стены её очень толстые, и мощные взрывы внутри почти не слышны снаружи:

44.

Целая группа макетов — аэродинамический комплекс:

45.

Турбокомпрессорный агрегат «Енисей-Д» для создания вакуума и откачки газов из аэродинамических установок:

46.

Аэродинамическая установка с индукционным нагревом газа (ВЧ-плазмотрон) для имитации вхождение в атмосферу разных планет. Индукция, то есть ускорение электронов под воздействием электрического поля, позволяет нагревать газ до 10 000 градусов:

46а.

Пусковая диофрагма ударной трубы У-12, созданной ещё для испытаний Р-7. Странная форма не случайна: ударная труба состоит из двух отсеков, в меньший из которых нагнетается газ, в конце концов достигающий такого давления, что диафрагма лопается. В У-12 имитируется воздействие скорости от 6 до 11 скоростей звука и температуры около 3000 градусов. И то, что туда помещалось, должно было выдержать удар, рвущий как бумагу лист металла в палец толщиной.

47а.

Приборы для прочностных испытаний, в том числе, в виде таблицы — тензорезисторы, регистрировавшие различные воздействия:

47.

И если стендовые испытания готовых космических аппаратов проводятся на заводах-изготовителях, то на стендово-экспериментальной базе ЦНИИмаш испытываются модели и материалы. Вот например аэродинамические модели разных аппаратов от спускаемых капсул до так и не построенной свертяжёлой ракеты Челомея:

48.

Для испытаний прочности используются конструктивно-подобные модели, то есть уменьшенные копии будущих изделий.

49.

Воздействие высокоростных частиц — то есть, крупной космической пыли и мелкого мусора. Вот например повреждённый ими экран защиты МКС:

50а.

А вот — перспективный материал для трансформируемых модулей, которые будут доставляться на орбитальные станции в сложенном виде:

50б.

Экспериментальная гироскопическая платформа (1979) выглядит не столь эффектно — однако для выживания космического корабля не менее важна:

50в.

Последствия температурных и коррозионных испытаний. Среди них есть настоящие исторические реликвии — слева поодаль теплозащитные материалы с испытаний ракеты Р-7, справа ближе — кварцевые плитки теплозащиты «Бурана», снятые для изучения после его единственного полёта.

51.

Современные разработки — фермовые конструкции для космоса:

52.

И их магнитный замок:

52а.

Перспективные разработки ЦНИИмаш продолжаются, в том числе и такие смелые, как подготовка Лунной базы на 2030-е годы. Но испытаниями и проектами деятельность не ограничивается: в задачи ЦНИИмаш как головного института входят стратегия и методология. Именно здесь в 1960-х была создана основополагающая для отечественных ракетных сил концепция «гарантированного удара возмездия», при которой ключевое значение имеет защищённость и незаметность пусковых установок.

Ещё одна функция ЦНИИмаш — космическая связь и управление полётами. Прямо из МЭЦ можно в реальном времени последить за МКС. Обратите внимание на скорость — за час-полтора, что мы тут были, со Средиземного моря она сместилась к Австралии:

53а.

На втором этаже — Зал Славы. Среди лиц на его фотографиях — и Олег Горшков (нынешний директор ЦНИИмаш, по инициативе которого старый советский музей принял свой нынешний «космический» облик), и Лев Гонор (первый директор НИИ-88 в 1946-50 годах), и Михаил Янгель (более известен по «Южмашу» в Днепропетровске, равно как создатель «Сатаны» РС-18 Владимир Уткин), и многие другие.

53.

Но душа ЦНИИмаш — это Юрий Мозжорин. С 1955 года он работал на другом предприятии также в черте нынешнего Королёва — НИИ-4, таком же «мозге» для ракетных войск. Там к 1957 году он создал ПИК — полигонный измерительный комплекс, обрабатывавший данные с нескольких измерительных пунктов и позволявший на их основе получить полную картину полёта баллистической ракеты, равно как и искусственного спутника. К 1961 году эта система разрослась в первый в мире командно-вычислительный центр ракетной и космической техники, и его здание, которое я ещё покажу в следующей части, не случайно называют Старым ЦУПом. Если Королёв отправил Гагарина ввысь, то Мозжорин вёл его по небу. В 1961 году Юрий Александрович возглавил НИИ-88, который под его руководством и превратился в то, что сейчас называют ЦНИИмаш. Сюда он «привёз» из НИИ-4 и вычислительный центр, к 1973 году разросшийся в полноценный Центр управления полётами. Мозжорин возглавлял институт до 1990 года, а умер в 1998-м. Перекрёсток у ЦУПа стал площадью Мозжорина, где в 2008 поставили ему памятник:

54.

Сам ЦУП глядит фасадами в переулок. Туда тоже бывают экскурсии, но попасть на них с каждым годом всё труднее — сначала внутри запретили фотографировать, а теперь и вовсе водят только «школьников, студентов и партнёров». Но фотографии оттуда есть, например, здесь. В глубине территории, у проходных — координационно-вычислительный центр 1960-х годов, а здесь слева направо «старый» ЦУП (построен в 1970-е для программы «Союз-Аполлон»), «новый ЦУП» 1980-х для управления полётом станции «Бураном» (ныне основной) и стеклянная башня Центра ГЛОНАСС, возведённая в 2022 году, но до сих пор не сданная в эксплуатацию.

55.

А у ворот ЦУПа — флаги. Висят рядом, висят дружно, словно и не угрожаем мы друг другу всякими страшным штуками… Удивительная вещь ракета! Ракетой можно уничтожить жизнь на Земле — но ракета и дала людям шанс почувствовать своё единство. Там, куда можно на ней долететь, мы все — просто земляне.

55а.

В следующей части погуляем по центру.